В оценках кризиса в России у ключевых игроков разошлись мнения

Говоря о масштабном банковском кризисе в России, глава Сбербанка Герман Греф не ставил цель запугать население – он выдал краткий анализ происходящего. А вот попытки опровергнуть его слова со стороны Центробанка РФ, Минэкономразвития и главы ВТБ Андрея Костина выглядят неубедительно.

Почему мнение Германа Грефа можно считать приоритетным?

33,9 млрд. рублей чистой прибыли против 11 млрд. рублей убытков – это соотношение финансовых показателей «Сбербанка России» и ВТБ за 10 месяцев 2016 года. И о масштабном банковском кризисе в России логично было бы услышать именно от Костина, а не от Грефа.

Специалисты прекрасно знают и то, что именно Герман Греф сумел перевести возглавляемый им госбанк на современные рельсы ведения бизнеса, достигнув значительных результатов и реформировав «Сбербанк России» с максимальной эффективностью. Причем, Греф всегда был практиком, отказываясь от популизма во всех его проявлениях. Именно он часто делал заявления, которые с политической точки зрения могли не понравиться очень многим.

В МЭР с прогнозами и оценками ошибались так регулярно и так часто, что показной оптимизм ведомства, отрицающего оценку проблем банковского сектора – это не самая объективная точка зрения. Центробанк РФ в свое время с яростной критикой набросился на публикации в СМИ о готовящихся «зачистках» ряда банков и о существовании некоего «расстрельного списка» тех, у кого отзовут лицензии. Но после таких «опровержений» как раз и началась кампания по ликвидации банков невиданными для страны темпами. Ну а ВТБ с его убытками и радужным настроением у специалистов вызывает только улыбку.

О чем сказал и не сказал глава «Сбербанка России»?

Итак, какие проблемы, по мнению Германа Грефа, указывают на затяжной и глубокий банковский кризис в России? Давайте их назовем:

— Прибыль банковского сектора страны варьирует на нулевой отметке;

— Лишение ЦБ РФ лицензий (которое сам Греф оправдывает) ряда игроков превратилось в беспрецедентно регулярное действие;

— Размер формирования резервов становится «непомерно громадным».

Такой список действительно выглядит не совсем убедительно. Но на самом-то деле Греф не стал называть еще ряд пунктов, о которых вслух «говорить не принято». Как минимум – банкирам такого ранга. Но причины эти тоже хорошо известны. Перечислим и их:

— Объем «плохих долгов» с просрочкой свыше двух месяцев – 20% от общей массы. Эта цифра постоянно растет, тогда как 80% от общей массы «плохих долгов» переходят в категорию «безнадежных» с просрочкой свыше 3 месяцев;

— Объем внутрироссийских кредитов приблизился к отметке в 80% уровня ВВП страны. К началу 2017 года только безнадежные долги могут составить до 30% от уровня ВВП страны – с такой оценкой согласны в Центробанке РФ, подчеркивая катастрофический характер цифр;

— Хотя публичной оценки непрофильных проблемных активов госбанков не называется, но понимание масштабов проблемы все же есть. Следует вспомнить, что при кредитовании госбанками строительства сочинской олимпиады банки, спасая свои текущие рейтинги, «признавали» рыночной стоимость проблемных объектов, исходя из себестоимости их строительства. В итоге в собственность госбанков страны отошли мегадорогие и предельно бесполезные объекты. У ОАО «Красная поляна», контроль за которым достался именно Сбербанку, в избытке таких «нюансов», что их может хватит для значительных и скорых проблем с рейтингом банка. Содержать такие объекты госбанки вынуждены себе в убыток, продать по балансовой стоимости нет шанса вообще никак и никогда (дело даже не в кризисе), а признать сами объекты «пустышками» — это значит признать бреши в десятки миллиардов рублей;

— Реального просвета для банковского сектора России не видно, тогда как запас финансовой прочности исчерпан. С 2017 года банковский кризис приведет к общей убыточности игроков рынка. Прогнозировать события 2018 года и вовсе кажется бессмысленным занятием.

Герман Греф не озвучил всю картину лишь потому, что действительно опасается ответной паники рынка. Но «опровержения», которые оперативно прозвучали на сказанное главой Сбербанка – это куда более пугающие знаки для инвесторов и экспертов, чем любая негативная констатация факта.

Чего боятся госбанки?

Государственные банки России должны стать опорой для финансирования приоритетных государственных проектов – это факт известный. Но после Олимпийских игр в Сочи госбанки «наелись» проблем, не получив из-за кризиса никакого восстановления.

Государству хронически не хватает средств, и если будет поручение госбанкам взять на себя финансирование политически важных, но экономически убийственных задач, таких как Керченский мост или «горящие» объекты ЧМ-2018 по футболу, то…

То в этом случае госбанки получат ношу, которую они в условиях сильнейшего банковского кризиса в России потянуть не в силах. И Герман Греф играет на опережение, констатируя затяжной характер этого кризиса, когда перебрасывать на госбанки дополнительные финансовые сверхнагрузки просто недопустимо.

Андрей Костин понимает риски не хуже Грефа, но если Греф успешно справляется со своим банком, то Костин демонстрирует неудачные итоги и рискует своим персональным положением. Отсюда и противоположный стиль риторики обоих топ-менеджеров.

Причем, банкиры и обычные россияне должны быть на стороне жестких прагматиков: если не признать проблемы и не согласиться с существованием самого глубокого банковского кризиса в истории России, то не будет и нужных решений, а значит – не будет и шансов на улучшения. В конце концов, шаг Грефа – это «превентивный жест отчаяния», в котором еще есть надежда. Но если не взяться за хирургическое исправление ситуации сейчас, то банковский кризис превратится в финансовый апокалипсис для страны.

(Пока оценок нет)

Загрузка...